Ольга, 46 лет, учительница начальных классов в Нарве. Уже двадцать лет она учит детей, говорящих на двух языках — а с 2024 года ей разрешено пользоваться только одним.

Ольга (тихо): «Я люблю свою работу. Я люблю своих учеников. Но в последнее время мне кажется, что я их теряю — не потому, что они плохо учатся, а потому, что им становится чуждо звучание собственного языка.»

Коллега: «Но, Ольга, реформа необходима. Дети должны говорить по-эстонски, иначе у них не будет будущего.»

Ольга: «Да, я это понимаю. Я вижу, как важен эстонский. Но интеграция не должна становиться другим словом для отчуждения. У меня есть дети, которые на переменах шепчут по-русски — не потому, что им запрещено, а потому, что они знают: это заметят. И я спрашиваю себя: чему они учатся — грамматике или стыду?»

Коллега: «Правительство говорит, что это путь к единой Эстонии.»

Ольга: «Я думаю, они не ошибаются в направлении — но, возможно, в тоне. Да, дети должны выучить эстонский. Но если при этом они чувствуют, что их семья, их бабушка, их прошлое — что-то неправильное, тогда мы разрушаем нечто более важное, чем языковые ошибки.»

Она смотрит в окно. Снаружи течёт Нарва — тихая, широкая река, граница и зеркало одновременно.

Ольга: «Я помню раньше: в моём классе дети говорили по-русски и по-эстонски вперемешку, смех, переводы, дружба. А сейчас они следят друг за другом — кто как говорит. И я думаю: *что мы выиграли, если растим поколение, которое стыдится?*»

Коллега: «И всё же ты приходишь каждый день.»

Ольга: «Да. Я хочу, чтобы они поняли: язык — не забор, а мост. Я говорю им: “Говори как можешь, но говори.” И иногда случается чудо: ребёнок спрашивает меня по-эстонски о Пушкине или переводит маме школьное письмо. Тогда я понимаю: дело не в том, на каком языке они говорят, а в том, осмелятся ли они говорить вообще.»

Фон:

Источники для этого голоса: